Невозможно не переходить на личности, говоря об «Утомлённых солнцем-2». Потому что ничего, кроме «загадочной русской души» по имени Никита Михалков, в них нет.
Фильм «Утомлённые солнцем-2. Предстояние» хорошо бы обсуждать, не отвлекаясь на Никиту Михалкова. За этим именем немедленно вылезает шлейф каких-то свар, скандалов, великой войны за Союз кинематографистов, и приходится говорить не о кино, а о каком-то чернильном облаке вокруг кино. О невиданном в России бюджете в $55 млн и тираже 1018 копий, о визите главных лиц государства на съёмочную площадку, о премьере в Кремлёвском дворце, о том, что для Каннского кинофестиваля фильм надо ужимать до двух часов, — на разговор о кино сил уже не хватает. Но если обсуждать «Предстояние», забыв об авторе, то тем более не получается говорить о кино, потому что никакого кино здесь нет.
Михалков всю жизнь вынужден был прислуживать сменяющимся правителям, но в душе сам видит себя царём.
Есть грубо раскрашенная картинка с золотым окладом, несколько новелл о странностях войны и Божьем промысле. Саперы случайно взрывают мост с людьми. Чистенькие кремлёвские курсанты погибают в первом же бою. Умирающий танкист Дормидонт просит санитарку показать сиськи. Пересказывать сюжет «Предстояния» — всё равно что пересказывать банальный сон и вдруг осознать, насколько он похабен. Сериальные эмоции, гротескная комикс-стилистика, бутафорский мир.
Комдив Котов (Никита Михалков) не умер, как наврали враги народа в финале первых «Утомленных солнцем», а отправился в лагерь, где «политическую» статью ему заменили на «хищение в особо крупных». Из лагеря он сбежал в первые дни войны, попал в штрафбат. Митя Арсентьев (Олег Меньшиков) залечил взрезанные вены, женился на жене Котова — Марусе, удочерил девочку Надю и отправился по сталинскому приказу искать самого комдива Котова.
Маруся (Ингеборга Дапкунайте) умерла в 40-м году в лагере, но возродилась Викторией Толстогановой и теперь истерит. Надя (Надежда Михалкова) внезапно сильно повзрослела и стала санитаркой. Котов её ищет. Инфернальный Митя ищет Котова. Вокруг умирают люди. Некоторые из них молятся, другие спасают люстру. Есть ещё фашисты — эти собираются какать с самолета на санитарную баржу, жгут деревни, едят яблоки. Есть ещё ужасы войны — оторванные конечности, выпавшие кишки, мертвые пионеры, раздавленные солдаты, часы, тикающие на руках у трупов.
Герои в «УС-2» подчеркнуто истеричны. Подобная режиссура была у Тарковского, очевидно, барин решил косить под него, чтобы получить вожделенную «Золотую пальмовую ветвь». Но у него опять не вышло.
Эпизод с часами, как и вся «серия» про кремлёвских курсантов, — вольный пересказ повести Константина Воробьева «Убиты под Москвой». И даже, скорее, её экранизации — фильма Александра Итыгилова «Это мы, господи!..». Только там была одна оторванная рука, а в сознании Михалкова эти руки размножились. Потому что всего должно быть как можно больше, а то не подействует. Больше массовки, молитв, трупов, самолётов, истеричных Надиных слез, денег, флешбеков, снега, кадров с бабочкой. Больше времени на каждый кадр, чтобы дошло даже до самых несообразительных.
В «Предстоянии» действительно очень много всего в противовес первым «Утомлённым солнцем», сжатым до шаровой молнии. Но при всём размахе новый фильм напоминает душную, скучную каморку, в которую лишь изредка проникает настоящий свет. То появится Евгений Миронов, рассмешит всех матерно и умрёт. То Сергей Маковецкий фальшиво споёт «Утомленное солнце» и напишет протокол допроса: я, Пушкин А. С., сознаюсь в том, что произвел в Дантеса Ж. Ш. выстрел и сам получил от него ранение в живот, отчего и скончался. То Наталья Суркова, появившись на три минуты, выставит Надю Михалкову совсем уж пластмассовой плачущей куклой.
В остальном «Предстояние» — карнавал мёртвых душ, то есть не душ даже — частей тел, обломков фильмов, обрывков книг. Мелькают гламурные или просто известные лица, потом исчезают в крови. Залетает мохнатый шмель из знаменитой михалковской роли, забредают цыгане, мчатся бесы рой за роем.
Барин Никита — усатый шмель. Михалкова можно назвать живым воплощением сыгранного им купца Паратова. Когда-то михалковский Паратов произнес: «Жизнь одна, надо ею пользоваться». Роль выучена мэтром на зубок. Разница только в том, что Паратов сорил собственными деньгами, а Михалков − бюджетными. Напомню, общий бюджет двух частей «Утомлённых солнцем 2» составил 85 млн $. Деньги были выделены государством.
Одно из значений слова «предстояние» — молитва. Надя повторяет: «Господи, сделай так, чтобы моя воля не перешибла Твою». Но сюжет построен на неудачах и случайностях, которые больше похожи не на Божью волю, а на сценарный произвол. Вот Надя плывёт по морю на мине. Доплывает до берега, говорит: «Спасибо, мина. Плыви, мина!» — и та послушно взрывает пароходик, который незадолго до этого не помог Наде. Вот летит фашистский самолет, в нём застряла и никак не вытряхивается бомба, но в тот момент, когда Котову грозит опасность, бомба летит вниз и спасает ему жизнь. Где же тут Божья воля? Восторженная бесовщина, никакого «это мы, господи», сплошное «это я, Я».
«Предстояние» надо рассматривать не в контексте военного эпоса вроде «Спасти рядового Райана» или «Иди и смотри». Это скорее «Матрица» без возможности проснуться, «Быть Джоном Малковичем» без надежды «не быть Джоном Малковичем». Монолог ненадёжного рассказчика, который сам не знает, что он ненадёжный. Так тоже бывает: герой Брюса Уиллиса до самого конца «Шестого чувства» думает, что он жив, а в «Острове проклятых» Скорсезе безумец опускается всё глубже в своё подсознание, полагая, что раскрывает преступление в дурдоме. Но в таких случаях есть ещё как минимум одно существо, которое отдаёт себе отчёт в происходящем: главврач, маленький мальчик, режиссер, зритель. В «Предстоянии» персонажи — лишь фигурки на доске, режиссёр уверен, что предлагает документально-историческое свидетельство, а зритель идёт в кино посмотреть, «как оно было на самом деле».
Гвоздь программы — немецкие танки под парусами со свастикой. Видать, горючее кончилось.
В разных интервью Никита Михалков не уставал повторять, что в «Утомлённых солнцем-2» пытался передать чувство, выраженное великим Львом Толстым: «Бытие только тогда и начинает быть, когда ему грозит небытие». На самом деле автор этих слов не Толстой, а Достоевский. И к «Утомлённым солнцем-2» не может быть никаких претензий со стороны историков, биологов, психологов. Фашистские самолеты бомбят лагерь особого назначения в первый же день войны? А что же им ещё бомбить, если в этом лагере — Котов? Война началась ради него, война — его единственное спасение, война — его большое путешествие вглубь.
Это внутренняя великая война Никиты Михалкова. Каждый художник предлагает собственное видение событий, но не каждый настолько уверен в своей незыблемой, всепоглощающей правоте. Форма ведь военная — та самая? Пуговицы те самые? Сталин? Кишки, оторванные ноги? Смерть — та? Значит, и жизнь та. В романе Шекли «Обмен разумов» герой считал, что всё в порядке, потому что дубы-гиганты, как и всегда, каждый год перекочевывают на юг. Так и Михалков уверен, что показывает правду о войне и дает зрителям почувствовать войну на собственной шкуре.
Толстой — уже настоящий — писал: «Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь». В «Утомлённых солнцем-2» любви нет, и жизни нет, только смерть и мелкое михалковское бессмертие. Никто никого не любит. Да — боготворит, ненавидит, боится, но не любит. Танки идут в психическую атаку, Надя целует мину, Котов затачивает свои металлические пальцы. Весь мир — это сплошные Михалковы и железки, а вокруг них — кровавая каша, будущая или настоящая. Уже в фильме «12» все присяжные были гротескными масками режиссера. В «Предстоянии» не осталось даже масок. Михалков рисует фреску, икону, и его не смущает, что получается автопортрет. Автожитие святого.
«Святой» Микита. Он по натуре своей — правый, поэтому отрицает всё левое, включая СССР.
Никто не удивится, если в следующей серии — в «Цитадели» — выяснится, что не было никакой радиоактивно выросшей Нади и Митя давно покончил с собой, а «Предстояние» — обычный предсмертный бред комдива Котова. Но и в таком случае фильм не станет более цельным и осмысленным, и даже не потому, что этот приём так же не трогает зрителя, как и гиньольные пузырящиеся кишки, а потому, что за всем этим ничего нет. Это всё аттракцион, морок. Блажь человека, который думает: вечность, а там одна комнатка, эдак вроде деревенской бани, закоптелая, а по всем углам пауки, вот и вся вечность.
Источник: «Русский Newsweek»
Мнения из интернета
В 1-й часте жутко бесила эта его дочка там или внучка, во второй она ещё и взрослая — это вообще тушите свет. Сам виновник возомнил себя этаким Чапаем. Как только немец стал срать из самолета на корабль красного креста, пулей вылетел из зала. Как уже верно писали Михалков очевидно впал в глубокий маразм, опозорив этим «фильмом» себя и всю российскую индустрию кино. Сейчас будь моя воля отправил бы мастера на принудительное лечение… Абсолютно левая, высосанная из пальца история, безудержная фантазия авторов. Фильм антипатриотичный разрушающий и без того не имеющуюся национальную идею. Оценка фильма — 0.00000000000000001 из 10
Любому, кто обвинит Михалкова в натянутости сюжета, он возразит, что просмотрел сорок часов хроники. Кто из вас, критиков, похвастается тем же? Вот то-то. Правда, ветеран-выборжанин Александр Орестович попытался объяснить Никите Сергеевичу, что Хенкель – бомбардировщик, а не штурмовик («Понимаете, мне была нужна боковая дверь!», – объяснил в ответ автор) и что обкакать кого-то в полёте почти невозможно. Михалков умилённо рассмеялся: «Дай-то Бог, чтобы все ваши замечания, дорогие ветераны, были именно такими!»
Михалков после чтения отзывов. Не доросли зрители до глубокого понимания исторической правды его шедевра.
Ещё один точный исторический штрих фильма: нацистам было не до блицкрига, они не бомбили аэродромы и колонны транспорта, они уничтожали советских заключённых, нанеся стратегически важный авиаудар по ГУЛАГу. Лагерь, где содержали Котова, расположен не на Колыме, а практически на линии фронта. Ясно, что будущие штрафники — самые опасные противники на территории СССР. Вот Рейх и решил их замочить в первый же день. Хотя умный среди этого сброда, понятно, только сам Михалков.
Котов и сельский и руководимый им дебил-уголовник в исполнении актёра Дмитрия Дюжева спасаются от авиаудара на крыше барака. Ну а где ж ещё спасаться от авиаудара? Тем временем загримированные под упырей товарищи Сталин и Берия спрашивают у чекиста Мити, где Котов. Ибо ясно, что спасти Россию может только Котов и его старая дворянская семья. Ну а Жуков, Вареников и Рокоссовский им будут помогать. Сталин никому помогать не может, так как он злодей, но хотя бы не будет мешать.
Такого бреда всеми расхваленный Михалков ещё не делал. Как человек может какать из самолета, летящего на скорости 500 км/ч (ну или сколько там мессеры летали)?! У него же, простите, попу бы ветром сорвало…Интересно, в бюджет фильма в 55 миллионов долларов вошли расходы на траву, которую курили создатели сценария?
Нам не понять ТВАРца! Видимо, мессер притормозил на секунду!!!
