ЮАР — одна из самых своеобразных стран Африки. Буйная смесь древних африканских культур и рационализм свободолюбивых европейских переселенцев, богатейшие недра и величественная природа, в которой пингвины живут по соседству с антилопами и крокодилами, «зона встречи» двух океанов и множества культур, эта страна воистину является одной из самых привлекательных на африканском континенте. Уникальные Драконовы горы и Вельд, являющиеся и природными памятниками, и горными курортами, считаются одними из самых живописных горных систем планеты. А легендарный мыс Доброй Надежды и прекрасные заповедники страны известны, пожалуй, подавляющему большинству жителей планеты.
Географическое положение:
Южно-африканская республика — государство на крайнем юге африканского континента.
Общая площадь — 513 тыс.кв.км.
Сухопутные границы с Намибией, Ботсваной, Зимбабве, Мозамбиком, Свазилендом, королевством Лесото.
Климат — тропический на севере и субтропический на юге страны. Западное побережье страны омывает холодное Бенгальское течение, а восточное — теплое Мозамбикское течение, способствующие, наряду с возвышенным рельефом и прибрежными горными грядами, формированию особого климата страны. Средняя температура января от +18 С до +27 С, июля — от +7 С до +10 С, при этом, в зависимости от рельефа местности, даже соседние районы могут заметно отличаться друг от друга по температуре воздуха.
Наилучшее время для посещения страны — весна, а для визитов в национальные парки — июнь-июль, когда погода наиболее прохладна (в Калахари ночная температура в этот период может опускаться ниже 0 С).
Государственное устройство:
Столица — Претория. Кейптаун — центр законодательной власти, Блумфонтейн — центр судебной власти.
Форма государственного устройства — парламентарная республика..
Административно-территориальное деление — 9 провинций.
Глава государства — президент, избирается Национальным Собранием на 5 лет.
Законодательный орган — двухпалатный парламент состоящий из Национального Собрания (400 мест) и Национального Совета провинций (90 мест).
Денежная единица — ранд.
Государственный язык — государственными языками признаны 11 языков различных народностей и этнических групп, населяющих страну: ндебеле, зулу, английский, африкаанс, коса, венда, свази, тсонго, тсвана, педи (северный басуто), сото (южный басуто). Однако наиболее распространены два: английский и африкаанс — искаженный голландский. Для туристов вполне достаточно английского, на котором говорит большинство населения.
Основная религия — христиане составляют 68% верующих, мусульмане 2%, индуисты 1,5%, местных традиционных верований придерживаются 28,5%. В стране полная свобода вероисповедания, государство не вмешивается в дела религиозных конфессий.
Население:
Около 47,5 млн. человек, большинство из которых (до 76%) составляют африканцы — зулу, коса, нгуни, сан (бушмены), готтентоты (койкоин), нгуни, суто-тсвана, венда, тсонга и др., метисы (9%), индийцы, выходцы из Европы, главным образом — африканеры (буры), англичане (13%) и др.
ЮАР как объект пpитяжения.
Необыкновенная величавая красота и чудесный климат Юга Африки были оценены европейцами сравнительно недавно.
Первые поселения англичан возникли на побережье Южной Африки лишь в XVI веке. Это была знаменитая Капская колония, превращенная голландцами в морскую наземную станцию Ост-Индской компании.
С этого поселения и началась колонизация Южной Африки европейцами. И только с середины прошлого столетия стараниями знаменитых трекеров, а затем охотников за золотом, платиной и алмазами началось освоение внутренних территорий континента.
К этому времени относится основание нынешней столицы страны — Претории, а также Йоханнесбурга. Основу сегодняшнего богатства ЮАР составляют ее недра — алмазы, платина, золото, серебро, уран, каменный уголь. Англичане приобрели у вождя племени Матабеле Ле-Бенгуллы вечную концессию на монопольную эксплуатацию ископаемых всего за 100 фунтов и тысячу ружей.
Одна из богатейших стран мира, ЮАР стала сегодня одним из наиболее привлекательных для отдыха и путешествий стран мира. Здесь органично соседствуют роскошные города, жемчужиной среди которых, несомненно, является Кейптаун, нетронутые ландшафты, поражающие своей суровой величавостью, буйная зелень саванны, чудесные побережья и изумительные пляжи двух океанов.
Туристическая индустрия ЮАР возникла и до середины 80-х годов развивалась исключительно для внутренних нужд белого населения, что и сделало ее преимущественно роскошной. Эта тенденция сохраняется и по сей день, поэтому основная масса приезжающих из Европы, Америки, Азии туристов — люди богатые и очень богатые.
В 1997 году более 1,2 млн. туристов посетили ЮАР. Половина из них — японцы. Туристов из России — всего около 500 человек. Прогнозируется, что за два года число прибывающих в ЮАР туристов удвоится. Что же так неудержимо притягивает туристов в ЮАР? Природа, прежде всего. Национальные парки и частные заповедники, где в естественных условиях и вблизи можно наблюдать диких зверей.
Кстати, считалось, что слоны, носороги и бегемоты в Южной Африке исчезли еще в середине прошлого века. Сегодня в крупнейшем национальном парке мира — Крюгер-парке проводятся специальные мероприятия по переселению и, иногда даже отстрелу слонов с целью регулирования их численности.
Туристов привлекает роскошь отелей и курортов, безукоризненное, не имеющее равных в мире, обслуживание. Прекрасная кухня, знаменитые вина. Мясные блюда не имеют себе равных в мире по качеству и объему. Славится рыбная кухня и блюда из морских продуктов.
Грандиозный развлекательный комплекс в Сан Сити, изумительная архитектура которого не оставляет равнодушным никого. Здесь — лучший в мире отель — «Palace», здесь — самое лучшее в мире казино. В Сан- можно заниматься любым известным видом спорта — даже кататься на лыжах.
Любопытно, что почти треть иностранных туристов — это люди, которые приезжают в Африку во второй или третий раз. Это говорит само за себя.
Безусловно, начало третьего тысячелетия будет периодом настоящего паломничества туристов в ЮАР. И это — не феномен. Это — закономерность.
Город у подножия Столовой горы.
Кейптаун (по-голландски — Каапстад), называемый также «Таверна Морей» и «Мать-Город», был первым городом, основанным европейцами на юге Африки. Своим основанием он обязан случаю.
Хотя португальские мореплаватели огибали южную оконечность Африки еще в XV веке по пути из Европы в Индию и обратно, часто высаживаясь здесь на берег за свежей водой и провизией, на колонизацию этих мест они так и не решились. Главной причиной тому была свирепая воинственность местных племен кхои-кхои и сан, которые занимались охотой, береговым сбором морепродуктов и скотоводством.
Невысокие ростом, закаленные аборигены были совсем не похожи на смиренных, изнеженных тропиками жителей азиатских колоний. Однажды португальцы попытались было поставить аборигенов «на место», но были жестоко наказаны — их отряд под предводительством самого вице-короля Португальской Индии Франциско де Алмейды наполовину истребили легковооруженные туземцы с луками, копьями, дротиками и камнями…
Сам вице-король погиб в той схватке, и португальцы, похоже, зареклись связываться с местным населением. Во всяком случае, история не сообщает о дальнейших контактах португальцев с аборигенами на территории нынешнего Кейптауна после трагического для них марта 1510 года.
Тем более, что к ХVII веку Португалия значительно утратила свои позиции на морских торговых путях Европа — Азия. Новой «хозяйкой морей» стала Голландия.
В марте 1647 года голландское торговое судно «Гаарлем» потерпело крушение в заливе Столовой горы, и спасшаяся команда была вынуждена почти год, вплоть до следующего каравана, жить «на подножных кормах». Пришлось подружиться с местными. В числе других необходимых вещей, с разбитого корабля удалось спасти семена восточных овощей из Батавии, предназначенных для опытных посадок в Европе; овощи как раз и стали поводом к основанию города с европейским населением у Столовой горы.
Урожай был на удивление обильным, и спасшиеся купцы по возвращении на родину подали рапорт руководству голландской Ост-Индской компании, рисуя выгоды создания перевалочного пункта в этих местах, с огородами для снабжения проходящих судов.
В те времена торговый путь из Европы в Азию занимал несколько месяцев; экипажи теряли в среднем до пятой части личного состава из-за цинги и истощения; бывали случаи, когда лишь половина экипажа судна прибывала к месту назначения, остальные находили свою могилу в море…
Мыс Доброй Надежды был расположен примерно на середине этого пути, — а места изобиловали пресной водой и плодородными землями. Само собой, рапорт оказался весьма кстати и был одобрен.
В апреле 1652 года три голландских судна — «Дроммедарис», «Рейхер» и «Де Худе Хооп» («Добрая Надежда») — доставили поселенцев во главе с губернатором Яном ван Рибеком в залив Столовой Горы. Начало городу было положено.
Это не было государственной колонизацией; город основала частная компания, и с чисто коммерческими целями. Поселенцам было строжайше запрещено вступать в конфликты с местным населением и даже с гражданами других государств, если те захотят основать свои поселения поблизости.
Впрочем, запрет в отношении аборигенов продержался только семь лет; с 1659 года стычки с ними происходили регулярно, — аборигены повадились воровать скот и урожай с полей, поскольку считали голландцев непрошеными чужаками, а поселенцам это, естественно, не нравилось…
Как бы то ни было, Каапстад развивался, население росло: от 90 жителей в 1652 году до 35000 к началу британского владычества, в 1795. Свои задачи «продовольственная база судов» выполняла успешно и со временем превратилась в важнейший стратегический пункт на морских путях, связывающих Европу и восточное побережье обеих Америк с Индией, Юго-Восточной Азией, Австралией и Новой Зеландией.
Население города к началу XIX века составляли, главным образом, так называемые африканеры — потомки голландских, отчасти немецких и французских поселенцев, и рабы — в основном, малайского происхождения (аборигены не очень-то желали идти в услужение к белым).
Практически все говорили на языке африкаанс, который отличается от голландского примерно так же, как русский от украинского. Английский, однако, здесь тоже понимали — в силу необходимости общения с купцами и моряками заходящих судов — и пользовались им на всех уровнях, но прежде всего в питейных заведениях, которых развелось довольно много. Тогда и закрепилось за Каапстадом второе имя — Таверна Морей.
Будучи крупной картой в политических играх королевских домов Европы, город испытал британское нашествие дважды — в 1795 и в 1805 гг. Сильного и организованного сопротивления интервентам никто не оказал: горожанам было наплевать, кто у власти, они справедливо полагали, что реальная власть все равно принадлежит деньгам…
Поначалу казалось, что мудрые африканеры правы — британцы уважали местную знать, охотно и дружелюбно общались с горожанами на бытовом уровне. Но постепенно, по мере переселения все больших масс народа из Империи и насаждения британских законов, английского уклада жизни, у африканеров нарастало раздражение.
Самые непримиримые из них стали объединяться в караваны фуртреккеров (повозочников) и уходить подальше на север и северо-восток. Там, на необжитых землях, им удалось создать Республику Трансвааль и Свободное Государство Оранжевой Реки. Ну, а оставшимся пришлось смириться со своим второстепенным положением, хотя все равно гражданами второго сорта в Кейптауне африканеры себя не считали никогда. «Таверна морей» и кладбище кораблей.
Используя свое удачное географическое положение, Кейптаун в XVII-XIX вв. богател и быстро развивался. Многие жители одевались и обставляли свои дома по последней европейской моде, в многочисленных магазинах было вдоволь добротных товаров со всего света и от местных производителей, внедрение технических новинок тоже не задерживалось (так, железнодорожное движение здесь было пущено в 1863 году, а электричество в домах появилось в 1895).
Однако, город имел очень существенный недостаток — ничем не защищенный от свирепых зимних штормов порт, вернее сказать, причал.
Отцы города в течение 200 (!) лет со дня его основания наивно полагались на закон, запрещавший стоянку судов у города зимой и обязывавший капитанов отводить свои корабли за мыс Доброй Надежды, в более спокойную бухту глухого городишки Саймонстауна.
Некоторые моряки подчинялись, но большинство все равно бросало якоря напротив Столовой горы: дескать, ненадолго, и погода вроде спокойная; да и очень уж неудобно было в те времена экипажам добираться от официальной стоянки 30 км по горам до Кейптауна…
Иногда эти нарушения сходили с рук по несколько зим подряд, — но тем страшнее была расплата. Штормы налетали внезапно, обычно под вечер, когда на судах оставалась только вахта, а команды развлекались в многочисленных тавернах и быстро собрать их было просто невозможно.
Суда срывало со всех якорей, неотвратимо несло к берегу и разбивало о скалы. В местных музеях впечатляют картины с душераздирающими сценами таких крушений и гибели людей буквально у самого берега, на виду у потрясенных жителей.
Тут надо заметить, что сила штормовой волны океанского прибоя — это совершенно не то, что мы привыкли видеть и испытывать в наших внутренних морях. Практически нет шансов выжить в ситуации, когда человека, оказавшегося в воде, сильнейшее течение беспощадно бросает, переворачивает и бьет головой о дно или о прибрежные камни, ломая позвоночник, как спичку…
Недаром считалось, что безопаснее потерпеть крушение в открытом океане и дождаться конца шторма, плавая даже на обломках. Там все же оставался шанс быть замеченным и спасенным. Но оказаться в волнах в разгар шторма вблизи берега, особенно скалистого, — значило, погибнуть; берег из спасителя превращался в убийцу…
Одно из таких крушений не оставило равнодушным местного молочника, — африканера Волраада Волтемаде. Видя отчаянное положение людей на борту терпящего катастрофу судна, он, не раздумывая, бросился верхом на коне в волны и сумел-таки спасти несколько человек… но тогда слишком многие в панике вцепились в несчастное животное, топя и его, и всадника в пучине…
После каждого такого случая отцы города клялись приступить-таки к постройке мола, но потом всегда что-то мешало добрым намерениям, — то проект не хорош, то бюджет мал. Это продолжалось до рокового июньского вечера 1857 года, когда крушение потерпели сразу 19 судов и погибло несколько сот человек…
Человеческие потери, финансовый урон и ущерб репутации Кейптауна оказались настолько большими, что дальше затягивать со строительством было просто невозможно. Мол и защиту гавани достроили к 1864 году; город получил долгожданный статус океанского порта мирового класса…
Город начинается с порта Сейчас в Кейптауне — целых два порта, старый и новый. В старом в наши дни швартоваться стало очень престижно и почетно. Он и на традиционный-то порт мало похож, — почти весь представляет собой одну большую зону отдыха, развлечений и торговли. Такое ощущение, что городские планировщики вычитали у нашего Александра Грина о городе Лиссе в его «Бегущей по волнам».
Получилось удобно, красиво и весьма необычно, и назвали все это — Уотерфронт. Туристы, местные и иностранные, валом сюда валят, даже просто походить, посмотреть. Ну, где еще возможно такое, чтобы из окна «пятизвездочной» гостиницы взгляд упирался в рубку пришвартованной рядом подводной лодки, а путь из океанариума к магазину компъютерных программ лежал через сухой док? В Бомбее, например, сухой док — объект стратегический и под охраной, попробуй его сфотографируй; вполне могут посадить, а камеру уж наверняка отнимут…
Всякой живности тут привольно, вода чистая. Местные тюлени живут прямо на причалах — целыми гаремами, рядом морские утки ныряют за рыбой, и никто никому не мешает. Магазины и особенно рестораны открыты допоздна…
Новый порт — совсем другое зрелище. Здесь причал для огромных контейнеровозов, танкеров, сухогрузов и рыболовных судов. Сюда заходят для ремонта океанские буровые платформы и технологические суда разного назначения — от алмазодобывающих до трансконтинентальных кабелеукладчиков.
Швартуются круизные лайнеры и ледокольные суда на пути в Антарктиду и обратно. Многие из них встречают, как почетных гостей, местные африканеры и «цветные» в традиционных костюмах. Порт этот — очень современный и довольно неуютный, как все крупные порты.
Границы Большого Кейптауна сегодня простираются далеко на юг, север и восток; расстояние между окраинами достигает 70 км. Настоящий мегаполис, хотя население — всего три миллиона человек. Живут преимущественно в одноэтажных домах, от шикарных вилл с конюшнями и бассейнами до убогих лачуг, едва защищающих от непогоды.
Хотя богатством хвастаться здесь вроде бы не принято, оно все равно выпирает, особенно на Атлантическом побережье и на поросших лесом отрогах Столовой горы, где живут очень крупные банкиры и бизнесмены, нередко руководящие отсюда (по интернету, факсу, телефону) своими конторами на севере ЮАР, в Европе, Америке… Один из них — Марк Шаттлворс, уроженец Кейптауна, второй в истории «космический турист» и первый африканец, полетевший в космос.
Надо сказать, застроены богатые районы со вкусом; местные архитекторы и строители — профессионалы, настоящие мастера своего дела. В каждом районе — свой торговый центр, их уже насчитывается более двадцати. Крупнейший из них, Сенчури Сити (Город Столетия), все еще застраивается, но включает уже около 500 (!) магазинов, а также рестораны, кинотеатры, игровые залы.
Для сравнения, в Уотерфронте — старом порту — «всего» 180 магазинов и бутиков. Сохранились также традиционные торговые улицы, длиннейшая из них — Фуртреккер Роуд — тянется на 30км. Создается впечатление, что большинство горожан занято в торговле — и само же у себя покупает…
Кейптаун — родной дом для людей множества национальностей. Это и самый «европейский» город Африки, здесь иногда просто невозможно понять, где находишься!
Основную массу населения составляют белые (африканеры, т.е. потомки голландских, французских и немецких колонистов, «англоязычные» белые, среди которых — собственно англичане, евреи, португальцы, греки и десятки других национальностей, включая русских) и капские «цветные», подразделяющиеся на множество групп, англоговорящих и говорящих на «африкаанс».
При этом последние как бы стоят ниже на социальной лестнице. Все больше увеличивается приток черных африканцев — ксхоза, зулу, тсвана, грикуа, суту, свази и других. Растет и прослойка азиатов — индийцев, китайцев, корейцев и т. д.
Белые африканеры предпочитают северные районы, подальше от моря, «англоязычные» — южные, вдоль океанского побережья и у Столовой горы. Большинство «цветных» живут в долине между этими двумя массивами, но с появлением достатка считают делом престижа переселиться в традиционно «белые» районы.
Конечно, в такой пестрой массе населения — множество разных культур, религий и верований, точек зрения, жизненных укладов и традиций; но есть одна вещь, объединяющая всех. Это святая уверенность в том, что их любимый Кейптаун — самый прекрасный, самый уникальный город на свете… Уникальные окрестности
Город и в самом деле уникален во многих отношениях. Поразительно богата флора в Кейптауне и его окрестностях. Здесь сосредоточено около 8500 видов растений, из которых 2600 не встречаются более нигде (эндемики). В любое время года тут обязательно что-нибудь цветет. На одной только Столовой горе насчитывается больше эндемиков (1300), чем всех видов растений на Британских островах.
Капский полуостров — чемпион мира по концентрации видов растений и настоящая Мекка для ученых-ботаников. Местный ботанический сад Кирстенбош — один из богатейших и красивейших в мире, а по количеству эндемиков не имеет себе равных вообще.
Кроме местных растений, хорошо себя чувствуют здесь и пришельцы из Европы: дубы, ивы, вязы, яблони, груши, сливы, персики, абрикосы, гранаты, айва и многие другие плодовые деревья, а также оливы и виноградная лоза. Виноградарство и виноделие здесь — довольно развитые отрасли. Местные вина насчитывают сотни сортов; некоторые из них стоят в ряду лучших в мире, по качеству иногда опережая известные французские, испанские, португальские и итальянские марки.
Фауна вокруг города также богатейшая. Несмотря на то, что здешний климат относится к «средиземноморскому» типу, да и пейзажи напоминают южноевропейские, животный мир здесь — вполне африканский. Хотя львов, тигров, носорогов, слонов и жирафов в окрестностях Кейптауна истребили еще в XVIII веке, все еще можно увидеть бегемотов, антилоп, обезьян, зебр, страусов, лис; встречаются даже гепарды.
Довольно разнообразен мир пресмыкающихся и членистоногих, — но они стараются держаться подальше от людей, чего нельзя сказать об обезьянах. Эти иногда уж очень надоедливы, особенно в местах большого скопления туристов, например, на мысе Доброй Надежды. Их занятие — выпрашивать (а чаще — просто отбирать) у туристов еду. Приучившись к легкой добыче, обезьяны обычно уже не могут питаться растениями, жуками и т.д. (невкусно!); наглеют все больше и даже начинают шнырять по дворам, воровать из кухонь… В конце концов, полиции их просто приходится отстреливать. Поэтому за кормежку обезьян тут предусмотрен немалый (50 долларов) штраф.
Не бедна и морская фауна под Кейптауном: иногда она преподносит настоящие сенсации. Несколько месяцев назад засняли удивительную рыбу, с плавниками не только на спине, но и по бокам; ученые считали этот вид давным-давно вымершим. А на востоке провинции волны выбросили на пляж большеротую акулу. До сего дня их в мире видели всего 17 раз.
Ежегодно с августа по ноябрь океан становится естественным аттракционом: с берега можно наблюдать брачные игры китов, иногда целых групп. Особенно любят резвиться киты в бухте близлежащего городка Германус. В самый разгар сезона китовых игрищ, в сентябре, в Германусе проводится фестиваль-ярмарка; сюда съезжаются многие тысячи любителей понаблюдать китов, повеселиться и выпить. Днем — киты, вечером — рестораны и рок-группы…
Еще одна достопримечательность, «действующая» круглый год, — пингвины. Их тут насчитываются десятки тысяч, обитающих в нескольких компактных колониях. К одной из них, в районе Пляжа Валунов, очень удобный доступ прямо с автомобильной дороги на мыс Доброй Надежды. Столовая гора
Столовая гора (высота — около 1100 м), с прилегающими вершинами Двенадцати Апостолов, Пика Дьявола и Львиной Головы, является одним из известнейших мировых памятников природы; описать ее в этом кратком очерке просто невозможно.
Красота местных пейзажей никого не оставляла равнодушным, и даже суровые мореплаватели оставляли в бортовых журналах записи, полные восторга. Например, известный английский морепроходец сэр Фрэнсис Дрейк записал 18 июня 1580 года следующее: «Этот мыс — самый прекрасный и величественный из всех, что нам довелось увидеть в нашем плавании вокруг Земли»…
А наш писатель, путешественник и дипломат XIХ века Иван Гончаров в своей книге «Фрегат «Паллада»» посвятил Кейптауну и его окрестностям довольно обширную главу, где восхищался местной природой, особенно — видами Готтентотских гор, Столовой горы и долины между ними, чистейшим воздухом, богатством животного и растительного мира. До самого мыса Гончаров, правда, так и не добрался, — в 1853 году он был труднодоступен.
Даже в начале ХХ века доехать сюда от города (60 километров) можно было часов за девять, а сегодня — не более, чем за час.
Уникально само расположение города: на полуострове, разделяющем два океана, — Индийский и Атлантический. Хотя в действительности место смешения теплого мадагаскарского (Агаллас) и холодного антарктического (Бенгуэлла) течений меняется в зависимости от сезона, ветров и других условий, — все же принято считать, что течения сливаются напротив мыса Доброй Надежды.
Обычно это аргументируют довольно существенной разницей температур морской воды на «индийской» и «атлантической» сторонах: она достигает летом 6-8 градусов, и это довольно ощутимо, если учесть, что на «индийской» стороне вода прогревается максимум до 20-22 градусов.
Растительность по этим берегам также разнится существенно. А на самом «краю Земли», у мыса Доброй Надежды, пейзаж вообще напоминает нашу северную тундру. Растения там хотя и вечнозеленые, но низкорослые из-за частых, сильных и довольно прохладных ветров. Впрочем, ветры эти хорошо выручают жарким летом, когда температура воздуха в тени повышается до 30, а иногда и до 35 градусов. Зимой ветров бывает меньше, но и температура днем обычно не превышает 15-18 градусов, а ночью падает до 10, иногда до пяти градусов тепла.
«Зима» здесь длится три месяца, с июня по август; весна — сентябрь и октябрь, осень — апрель-май. Остальная часть года — лето…
Здесь никуда не спешат…
Сам город, как и любой современный мегаполис, с годами становится все менее привлекательным. Вечные транспортные проблемы неузнаваемо изменили его облик; Гончаров наверняка не узнал бы «своего» романтического Кейптауна…
Еще в 50-е годы ХХ века город не справлялся с транспортными потоками; народ тогда стал массово пересаживаться в автомобили, и пришлось сначала пожертвовать трамваем (1952), а затем, в 1962 году, прекратил свое существование местный двухэтажный троллейбус. Но автомобилю и этого оказалось мало, — и вот, в начале 70-х, возвели гигантский «хайвэй №2», который как бы отгородил центр города от океана, возвышаясь над улицами на 15 метров. Вроде, решили главную проблему; но и сейчас еще то здесь, то там сносят дома, порой даже старинные, чтобы расширить проезд…
Зато окраины и многие пригороды по-прежнему очень хороши и не уступят французской Ривьере или курортам Калифорнии. Некоторые пейзажи на Атлантическом побережье, Фолсбее, в горах и долинах вообще неповторимы по красоте и величавости…
Поражает количество первоклассных ресторанов в пригородах и даже на окрестных фермах. Например, в городишке Франчхук расположены четыре из десяти самых лучших ресторанов ЮАР!
В городках и на фермах — сотни уютных маленьких (но со всеми удобствами и бассейнами) гостиниц, залов дегустации вин. Но не ищите здесь вин и коньяков европейских, — только местные сорта, числом до двух тысяч, не хуже знаменитых марок, зато ценой намного ниже…
Не все пригороды, однако, могут похвастаться таким уровнем цивилизации. Примерно половина населения Большого Кейптауна живет в районах, куда более скромных, а часто и просто трущобных. Туда отселяли «небелое» население во времена апартеида. Контроля за этими пригородами почти не было, и, естественно, расцвели там все социальные пороки: наркотики, проституция, гангстеризм…
При апартеиде власти старались как бы не замечать эти явления, надеясь на удаленность «больных» районов от «цивилизованных». Пока что не видно там особых изменений и при новой власти.
Правда, уже звучат обещания облегчить жизнь в трущобах — за счет перераспределения бюджета, улучшения дорог, строительства спортивных залов, стадионов, больниц…
Но все это — малая доля того, что надо сделать. В эти места стараются не возить туристов, разве что любителей острых ощущений и «сермяжной правды». Да и в самом Кейптауне не рекомендуют разевать рот: уж очень шустры местные воришки, их лучше не провоцировать.
Поскольку никаких границ не существует, сюда пробираются вполне определенные субъекты из других стран черного континента (в первую очередь из Мозамбика и Нигерии); многие из них сразу оседают в сфере наркобизнеса.
Не в пример Ближнему Востоку и Юго-Восточной Азии, здесь за это не рубят головы и не сажают на сто лет; максимум, что грозит наркодельцам, — несколько лет благоустроенной тюрьмы. Ну, чем не рай для наркомафии?..
Однажды местные мусульмане взялись было наводить порядок и отстреливать наиболее ретивых наркобаронов, — но их тут же одернули… Демократия!
Время покажет, правы ли нынешние власти в своей «мягкой» политике, которая, по их мнению, — единственно верный путь ко всеобщей гармонии… Пока что преступность почему-то растет, а не снижается; все громче раздаются голоса, призывающие вернуть смертную казнь и ужесточить меры наказания за тяжкие преступления.
Но есть и некоторые основания для оптимизма. Например — единодушие населения в восприятии окружающего мира. Недавно студенты-социологи провели опрос двух групп выбранных наугад граждан: 500 преуспевающих, из числа миллионеров; 500 беднейших, преимущественно бродяг. Им были заданы два вопроса: «Счастливы ли вы?» и «Смотрите ли вы в будущее с оптимизмом?». У обеих групп совпало количество положительных ответов — 69 процентов!..
А какие еще ответы могли быть у горожан, которые в своем большинстве никогда и никуда не спешат? Кейптаун не сравнить с американизированным Йоханнесбургом.
Если хотите смертельно обидеть жителя этого города, нужно прийти к нему в гости… точно в назначенное время, а не хотя бы с получасовым опозданием! Или напомнить ему больше одного раза о чем-нибудь обещанном… Кейптаунец вообще не любит упоминаний о времени и о связанных с ним обязательствах…
«Добрый старый» дух колонии все еще витает в этом городе. Конечно, не все хорошо в колониальном укладе, — хватает воровства, коррупции. Но… даже местные пережитки носят оттенок шарма. Такой уж это удивительный город.
источник: журналы «Отдых», «Вокруг света»
